Патриархальная травма: как она формируется и проявляется у женщин и мужчин

Чтобы понять, как формируется патриархальная травма, важно смотреть не на поведение взрослого человека, а значительно глубже - в ранние этапы развития личности.

Многие процессы, которые во взрослом возрасте проявляются как обесценивание, стремление к власти или трудности с близостью, закладываются задолго до того, как человек начинает осознавать себя и свои реакции. Именно поэтому дальше я буду говорить о детстве, сепарации и эдипальном периоде - не в обвинительном ключе, а как о фундаменте, на котором затем выстраивается вся психическая структура.

Доэдипальный период - это возраст примерно до трёх лет, когда ребёнок переживает себя в тесном слиянии с матерью. Это состояние формируется не через слова, а через тело, ритм, контакт и повторяющийся опыт заботы.

В этот период закладываются базовые ощущения безопасности, принятия и доверия к миру. В реальной жизни эти процессы никогда не бывают «идеальными», и у каждого человека они складываются по-разному.

Если же в этом возрасте ребёнок систематически сталкивается с дефицитом контакта, тепла или принятия, во взрослом возрасте это может проявляться в виде трудностей с близостью, идентификацией чувств, самооценкой и переживанием внутренней пустоты. Именно с этими последствиями чаще всего и начинается длительная терапевтическая работа.

Когда базовое ощущение связи и безопасности хотя бы в минимальной степени сформировано, психика ребёнка постепенно начинает двигаться дальше.

Этот переход не происходит резко. Он связан с появлением различий, с первыми переживаниями «я - не одно», с ощущением, что в отношениях с матерью есть что-то ещё, помимо самого ребёнка.

Именно на этом фоне возникает эдипальный период - этап, в котором ребёнок впервые сталкивается с присутствием другого и начинает по-новому выстраивать своё место в системе отношений.

В эдипальном периоде - примерно от трёх до пяти лет - ребёнок впервые сталкивается с опытом различия.

Он начинает чувствовать, что в присутствии другого человека состояние матери меняется: меняется её ритм, её внимание, её эмоциональный фон. Это не осознание в привычном смысле, а тонкое телесное различение.

Чаще всего этим «другим» становится отец. Через него ребёнок впервые переживает, что отношения не замкнуты только на нём и матери. Этот опыт становится основой для дальнейшей сепарации и формирования собственной идентичности.

По мере того как ребёнок начинает различать себя и других, в психике запускается процесс сепарации.

Сепарация - это не отказ от связи и не утрата близости. Это постепенное движение от полного слияния к способности быть собой рядом с другим. Этот процесс всегда длительный, неравномерный и у каждого человека проходит по-разному.

Через сепарацию формируется ощущение собственной идентичности - понимание своих границ, чувств и желаний. Именно здесь начинает складываться то, что в дальнейшем мы называем личностью.

Процесс сепарации у девочек и мальчиков имеет свои особенности. Речь идёт не о различии ценности или значимости, а о разных траекториях формирования идентичности.

Эти различия не являются жёсткими схемами и не определяют судьбу человека. Скорее, они описывают общие направления психического развития, на фоне которых затем формируется индивидуальный опыт.

В развитии девочки есть важный момент, связанный с повторной сепарацией. После периода ориентации на отцовскую фигуру ей необходимо постепенно вернуться к матери - уже не как к объекту слияния, а как к источнику женской идентичности и опыта.

Этот процесс никогда не бывает идеально выстроенным и может занимать годы, а иногда продолжается и во взрослой жизни. Он не подчиняется жёстким схемам и не имеет «правильного» сценария.

Если же девочка остаётся зафиксированной в идеализации отца, это может приводить к внутреннему конфликту с женским и к обесцениванию материнской фигуры. В терапии мы рассматриваем это не как ошибку, а как точку, где развитие оказалось приостановленным и может быть продолжено позже.

У мальчиков процесс сепарации имеет свои особенности. Отсоединяясь от матери, они постепенно ориентируются на отцовскую фигуру как на источник идентификации и формирования мужской идентичности.

Этот процесс не предполагает разрыва с матерью или утраты уважения к ней. Напротив, при устойчивом развитии мальчик сохраняет контакт и уважение к материнской фигуре, одновременно выстраивая связь с отцом.

Через эту идентификацию формируются представления о мужском, границах, ответственности и месте в отношениях.

Описанные выше процессы - слияние, различие, сепарация и формирование идентичности - являются частью нормального психического развития.

Однако в реальности эти процессы разворачиваются не в нейтральном пространстве, а внутри конкретных культурных и социальных систем. Когда такая система построена на иерархии, власти и обесценивании, она начинает искажать естественный ход развития личности.

Дальше речь пойдёт не о родителях как «виновниках» и не о чьих-то ошибках, а о том, как патриархальная система вмешивается в ранние психические процессы и превращает развитие в травму - для женщин и для мужчин.

Патриархальную травму важно рассматривать не как личный дефект или чью-то вину, а как следствие жизни внутри системы, где власть и иерархия подменяют контакт, а обесценивание становится нормой взаимодействия.

Такая система влияет на формирование личности с раннего возраста, вмешиваясь в процессы сепарации, идентификации и построения отношений. Эти искажения чаще всего остаются бессознательными и воспринимаются как «просто так устроена жизнь».

В результате патриархальная травма затрагивает и женщин, и мужчин, ограничивая их способность к эмпатии, равноправным отношениям и проживанию собственной аутентичности.

У женщин патриархальная травма часто разворачивается сложным и противоречивым образом. Наряду с опытом подавления может формироваться и бессознательная идентификация с системой власти, внутри которой обесценивание воспринимается как норма.

Это происходит в тех случаях, когда процесс повторной сепарации оказывается затруднённым и связь с отцовской фигурой остаётся идеализированной. Тогда обесценивание матери и всего женского становится не выбором, а способом сохранить внутреннюю опору и чувство принадлежности.

Во взрослом возрасте такие процессы могут проявляться в трудностях с принятием собственной женской идентичности, в сложных отношениях с другими женщинами и в воспроизведении иерархий власти в близких связях.

У мужчин патриархальная травма часто проявляется через внутреннюю уязвимость, которая не находит безопасного способа быть осознанной и принятой.

В ситуациях, где женщина оказывается сильнее, свободнее или успешнее, может возникать напряжение, с которым психика не умеет обходиться напрямую. Это напряжение преобразуется в обесценивание, сравнение и стремление восстановить ощущение контроля и превосходства.

Эти реакции происходят бессознательно и нередко воспринимаются самим мужчиной как «нормальный» способ взаимодействия, хотя на глубинном уровне они связаны с внутренним конфликтом и утратой контакта с собственными чувствами.

Одним из наиболее устойчивых последствий патриархальной травмы становится трудность в построении близких и длительных отношений.

Когда контакт с собственными чувствами нарушен, близость часто подменяется контролем, сравнением и борьбой за значимость. Это может создавать ощущение связи, однако эмоциональная близость при этом остаётся недоступной.

Со временем такие отношения приводят к истощению, одиночеству и ощущению внутренней пустоты - даже при формальном наличии партнёра.

Патриархальная травма передаётся не только через отцовскую фигуру. Она может воспроизводиться и в семьях, где отец отсутствует или эмоционально недоступен.

В таких случаях мать, сама выросшая в патриархальной системе, может бессознательно транслировать установки власти, контроля и обесценивания. Это не является осознанным выбором - скорее, это воспроизведение тех моделей отношений, которые были усвоены ранее.

Таким образом, патриархальная травма передаётся не напрямую, а через систему отношений, в которой ребёнок формирует своё представление о себе, других и мире.

В патриархальной системе отец часто оказывается эмоционально недоступным - даже в тех случаях, когда он физически присутствует в семье. Его роль сводится к функции, а не к живому контакту.

Для ребёнка это означает отсутствие эмоциональной опоры и фигуры, через которую могли бы формироваться идентификация, границы и ощущение признания. Процесс сепарации и развития личности в таких условиях оказывается затруднённым.

В ряде случаев компенсирующую роль могут играть другие значимые взрослые - дедушки, дяди или близкие друзья семьи. Их присутствие иногда позволяет частично восполнить дефицит контакта и снизить глубину деформации.

Устойчивость патриархальных структур во многом связана с историческим опытом коллективного выживания. Войны, репрессии, утраты и разрушение привычного уклада жизни формировали среду, в которой власть и контроль становились необходимыми условиями сохранения системы.

В таких условиях чувствительность, эмпатия и индивидуальность отодвигались на второй план, а подавление эмоций воспринималось как норма. Эти установки передавались из поколения в поколение, становясь частью семейной и культурной идентичности.

Именно поэтому для многих людей обращение к истории своей семьи и своим корням становится важным этапом в осознании и постепенном исцелении патриархальной травмы.

Прерывание передачи патриархальной травмы невозможно через осознание на уровне идей или разовых инсайтов. Речь идёт о глубинной работе с личностью, которая требует времени, устойчивых терапевтических отношений и готовности сталкиваться с внутренними конфликтами.

Такая терапия редко бывает лёгкой. Она связана с кризисами, пересмотром представлений о себе, о родителях, о собственной истории и идентичности. Однако именно в этом процессе появляется возможность выйти из повторяющихся сценариев и восстановить контакт с собой.

Терапия в этом контексте - не способ «исправить» себя, а пространство, в котором человек постепенно учится выдерживать реальность, чувствовать, различать и выстраивать отношения вне логики власти и обесценивания.

В какой-то момент человек неизбежно сталкивается с вопросами, на которые невозможно ответить поверхностно.

Кто я - за пределами унаследованных ролей и ожиданий?

Что во мне является моим, а что - переданным по цепочке?

Как мой характер влияет на отношения, которые я выбираю и в которых остаюсь?

Где мои склонности и мой потенциал, а где - повторение старых сценариев?

Эти вопросы не имеют быстрых ответов.

Но именно с них начинается выход - не через борьбу, а через осознание и выбор собственного способа быть в мире.